Гаражная (впрочем, как и Дунайская) были (да и остаются) улицами мрачными, но им посвящали стихи (!). Вот, какие строки написал Михаил Асламов (позже он долгое время возглавлял краевую организацию писателей):

Гаражная – негромкое названье,
А потому оно вполне подходит
Для улицы рабочей, без реклам.
Живут на этой улице шоферы,
Суровые и прочные, как МАЗы
(А в сущности, нежнейшие ребята,
Особенно с сынами на руках);
А также проживают журналисты,
Упрямые, как факт передовицы!
(Покладистый, скажу я вам, народ,
Когда приходит время поделиться
Своим добром с товарищем в беде).
И есть на этой улице рабочей
Поднявшийся над прочими домами
Остроугольный стооконный дом
Из кирпича, железа и стекла…
Когда погасят люди в окнах свет
(А это значит, что шоферы спят
И вскрикивают, если им приснится
Инспектор, делающий на правах прокол);
А также значит, журналисты спят,
Посмеиваясь добрыми губами
(Наверно, над удачным фельетоном), -
Тогда тот дом походит на корабль
Неясных форм, загадочный и мнится:
Из будущего в этот старый город.
Опережая время, он плывет,
Деревья обливая белым светом.
И фонари мигают, словно створы.
И город зыбок, будто океан…
Но наступает медленно реальность –
И фабрикой становится корабль.
И девушки веселые (как эхо,
Когда в горах смеется человек)
Склоняются к немолкнущим машинам –
И белые бесхитростные строчки
Бегут, как строчки белого стиха!
И вот что важно – я прошу заметить –
Спят люди. Крепко спят. А в это время
Готовят вещи, нужные для них:
Рубашки, чтобы было в чем пойти
С любимой на веселый званный ужин,
И распашонки розовым младенцам,
Капризным, как непризнанные гении…
И девушки торопятся, как будто
К утру все нужно кончить и тихонько
По адресам обновки разнести.
А утром в них оденутся шоферы –
И станут развозить в автомобилях
Людей по магазинам и театрам,
Кирпич для новых школ и уголь…
И много дел великих совершат
Шоферы, обновленно ощущая
Хрустящие спецовки на плечах.
И солнечные гордые младенцы
Обмочат благодарно распашонки.
(Пока лишь это способ им известен,
Чтобы выразить немыслимый восторг!)
И так начнет идти от сердца к сердцу
По городу Большая Благодарность:
Так фабрика – активная молекула -
Реакцию цепную породит:
Добро о сердце высекает искру
И для добра воспламеняет сердце –
И не было б реакции предела,
Когда бы черствых не было сердец.
Гнилых, а значит – неспособных вспыхнуть!..
А девушки не видят и не слышат,
Как благодарно я шепчу – «спасибо»
И улыбаюсь, прежде чем уснуть.

Долгое время проспект, как его для краткости именуют хабаровчане, на отрезке от автомобильной развязки, ведущей в Первый микрорайон, до памятника "Самолет" был разделен надвое широким "островком безопасности" - с большими тенистыми тополями: перейти дорогу здесь возможно было только за два светофора.

Затем проспект реконструировали, "островок безопасности" заменили металлическими отбойниками, на которые часто - как мясо на шампур - нанизываются автомобильные лихачи; появилась эстакада, соединившая "Дальэнергомаш" с Восточным шоссе, из-за чего памятник "Самолет" пришлось перенести вглубь микрорайона ДОСы - при этом на постамент был водружен другой истребитель-бомбардировщик Су-7Б; закрылся железнодорожный переезд в районе автобусного парка; появились пешеходные надземные переходы в районе остановок "Южнопортовая" и "Юбилейная" (сегодня они производят удручающее впечатление, а инвалидам-колясочникам эту преграду точно не преодолеть), а по проспекту пошли троллейбусы (правда, ненадолго). Неизменными остались те самые пресловутые бараки.

Одно время после реконструкции участок проспекта 60-летия Октября в районе "двух переездов" был излюбленным местом ночных гонок в дисциплине "драг-рейсинг". Нелегальных, конечно же. Любители скорости умудрялись даже на время заездов перекрывать движение по проспекту: в одну из таких ночных «ловушек» даже угодил высокопоставленный работник прокуратуры, после чего с рейсерами начали активно бороться.

Сегодня все это уже история. Кроме бараков, конечно же, которые остаются суровой реальностью Хабаровска.

Исторические фото проспекта 60-летия Октября.